Картины Нестерова при беглом осмотре, который традиционно случается в главном здании Третьяковки в Лаврушинском переулке, создают монотонно облачное воспоминание. Ну и находятся они в конце экспозиции, когда зритель уже был переполнен впечатлениями от богатой российской живописи Брюллова, Васнецова, Верещагина, Врубеля.

Выставка на Крымском валу в первый раз дозволяет посмотреть на Нестерова свежайшим и большим взором. Прижизненное экспонирование было омрачено невыполнимостью демонстрировать в русской Рф религиозные полотна. А они «соль» искусства Нестерова. В залах, где еще годом ранее буйствовали жизнерадостные краски Коровина, сейчас царят умиротворение и тишь, источаемые полотнами Нестерова.

Гостей у него существенно меньше, чем у Коровина, пленяющего своим волшебным импрессионизмом. Смиренные и грустные образы Нестерова - это все для нас, не на экспорт. Нестеров не имел шансов прославиться за границей, он для чисто внутреннего употребления. Он чрезвычайно российский живописец, хотя и сделал блестящую серию портретов в стиле модерн.
В Нестерова нужно долго вглядываться, находить, нащупывать его мотив. От собственного великого учителя Василия Перова он заимствовал житейскую наблюдательность, из внутренних источников черпал глубочайший мистицизм.

Суть собственного искусства Миша Нестеров определил как «опоэтизированный реализм». Художника тревожили образы, воплощающие представления о нравственном совершенстве человека, о его духовном подвиге. Нестеров сделал поэтический миф о Святой Руси, не конкретизированной в историческом времени, представлявшейся ему некоторым «вневременным эталоном изначальной слитности людского существования с жизнью первозданной природы».

Белоснежные прозрачные реки, северная скудная природа, отсутствующее солнце, даже намек на него. Но солнце, по мнению Нестерова, снутри человека. Одинаковыми пейзажами он оттеняет этот внутренний свет, высвечивая в каждом собственном герое нравственный эталон.

«Видение отроку Варфоломею», «Дмитрий, принц убиенный», «Пустынник» - религиозные картины Нестерова монотонны, но основательны. В их ощущается, что живописец крепко стоит 2-мя ногами на российской земле и совместно с обычным русским народом отыскивает общий путь. И этот путь лежит к Богу. Возлюбленная картина художника - «Видение отрока Варфоломея». Застывшая в священном трепете фигура молодого Сергия Радонежского, его поглощенное сосредоточенным восторгом лицо с обширно открытыми, уставившимися очами. Сумрачная схима чернеца внушает сверхъестественный кошмар. Мальчугана на картине символизирует пробивающаяся через травку малая ель, старец же соединяется с могучим дубом. Поистине эпический сюжет разворачивается на фоне притихшего российского пейзажа. «Кому ничего не произнесет эта картина, тому не нужен и весь Нестеров», - писал живописец на склоне лет.

И еще обожал приговаривать: «Жить буду не я. Жить будет “Отрок Варфоломей”. Вот ежели через 30, через 50 лет опосля моей погибели он еще будет что-то говорить людям - означает, он живой, означает, жив и я».

Но центральное место на выставке занимает другое полотно Нестерова - «На Руси (Душа народа)», завершенное за год до Октябрьской революции. Русская власть запрещала выставлять эту картину, но живописец был непреклонен: не будет данной нам картины, не будет и выставки. В итоге экспонирование срывалось.

Сюжет картины увлекателен: по берегу Волги движется крестный ход. Тут российский правитель в золотом одеянии XVI века и шапке Мономаха (он строго глядит на зрителя), патриарх, схимник, юродивый, пугающий странниц. Обычный люд по правую руку от царя, вроде бы на данный момент, произнесли, консервативное большая часть. Слева от него интеллигенция. В нестройных рядах мы различаем Льва Толстого, Владимира Соловьева и Федора Достоевского, за спиной которого крестится Алеша Карамазов. Нестеров желал вписать в картину Максима Горьковатого как известного представителя собственного времени. Но в один прекрасный момент познакомившись с ним, живописец сообразил, что Горьковатого интересует не поиск христианской истины, а революционная борьба. И отказался от идеи.

Впереди всей данной нам пестрой толпы, собирательного вида российского народа, несколько поодаль идёт светловолосый мальчишка лет 12-ти с малеханькой котомкой на плечах. Идет безмятежно вперед легкой поступью, обширно раскрыв устремлённые вдаль огромные голубые, полный веры глаза. Он ранее всех дойдет до истины, по плану Нестерова.
Этот мальчишка, написанный художником с отпрыска Алеши - совершеннейшее выражение души народа. Конкретно он оказывается смысловым центром картины, наводя зрителя на евангельские слова: «Ежели не будете как малыши, не войдёте в Королевство Небесное» (Мф.18:3). Эта цитата опосля длительных колебаний художника и была наведена рукою Павла Корина в 1927 году внизу с левой стороны картины. Сам Нестеров считал «Душу народа» одним из более важных собственных произведений и не один раз повторял: «Сначала жизни - “Отрок Варфоломей”, к концу - “Душа народа”.

Отдельным блоком идут портреты Нестерова. Русское искусствоведение указывало, что опосля революции живописец переосмыслил свое творчество и отказался от религиозных полотен в пользу портретистики. Сам Нестеров опровергал эти утверждения, создавая все новейшие и новейшие религиозные работы, к примеру, “Страстную седмицу”. Она написана в 1933 году, но из-за опаски в преследовании датирована 1914 годом.

Целая плеяда российских деятелей отображена в картинах Нестерова: всемирно узнаваемый физиолог Иван Павлов, живописец Виктор Васнецов, архитектор Вера Мухина, внучка поэта и фрейлина крайней российской императрицы Софья Тютчева, “российская парижанка” Елизавета Кругликова, философы Алексей Ильин, Сергей Булгаков и Павел Флоренский. Совершенством вкуса, глубиной и отточенностью мысли эти люди относились к королевской эре, неповторимому Серебряному веку, но волею судьбы застряли в петле новейшего времени, как и сам Нестеров. Живописец постоянно подчеркивал, что рисует лишь тех, кто ему симпатичен. Оттого все портреты не праздные, не отрешенные, а глубоко прочувствованные.

Намного пережив остальных собственных выдающихся современников (Левитана, Серова, Коровина, Врубеля), Нестеров стал живым очевидцем исторических потрясений, обрушившихся на Россию в 20 веке. Лауреат Сталинской премии 1-й степени и заслуженный деятель искусств РСФСР Миша Нестеров не вписался в советскую эру, и духовно, и творчески он навсегда остался художником Святой Руси.

От картины Нестерова исходит не только лишь свет, да и музыка - мелодия богослужений. Тихая хрустальная природа, лазурные и серебристые краски неба, тонкие и богоподобные образы людей, как будто сошедших с небес… Нестеров очаровывает равномерно, просачивается в сердечко ненавязчиво и навечно остается там. Живописец обнаруживает удивительную формулу российского патриотизма, который заключается не в лубочных картинах и великодержавных повадках. Его смысл - в неизменном нравственном обновлении российского человека, в его непрерывной связи с родной землей и христианской верой.